Неточные совпадения
Там были все наши. Но что это они делают? По поляне текла та же мутная речка,
в которую мы
въехали. Здесь она дугообразно разлилась по луговине, прячась
в густой траве и кустах. Кругом росли редкие пальмы. Трое или четверо из наших спутников, скинув пальто и жилеты, стояли под пальмами и упражнялись
в сбивании палками кокосовых орехов. Усерднее всех старался наш молодой спутник по Капской колонии, П. А. Зеленый, прочие стояли вокруг и смотрели,
в ожидании падения орехов. Крики и хохот раздавались по
лесу.
Вчера мы пробыли одиннадцать часов
в седлах, а с остановками — двенадцать с половиною. Дорога от Челасина шла было хороша, нельзя лучше, даже без камней, но верстах
в четырнадцати или пятнадцати вдруг мы
въехали в заросшие
лесом болота.
Лес част, как волосы на голове, болота топки, лошади вязли по брюхо и не знали, что делать, а мы, всадники, еще меньше. Переезжая болото, только и ждешь с беспокойством, которой ногой оступится лошадь.
Весело проводил я время
в Чаплыгине, и оттого, признаюсь, не без грустного чувства
въехал я теперь
в слишком знакомый мне
лес.
Вскоре после того пришлось им проехать Пустые Поля,
въехали потом и
в Зенковский
лес, — и Вихров невольно припомнил, как он по этому же пути ездил к Клеопатре Петровне — к живой, пылкой, со страстью и нежностью его ожидающей, а теперь — что сталось с нею — страшно и подумать! Как бы дорого теперь дал герой мой, чтобы сразу у него все вышло из головы — и прошедшее и настоящее!
Произведение свое Вихров захватил с собой: ему ужасно хотелось поскорей прочесть его Клеопатре Петровне и посмотреть, какое впечатление произведет оно на нее.
Въехали они таким образом и
в Зенковский
лес. Вихров припомнил, как они
в нем некогда заблудились.
И все это Иван говорил таким тоном, как будто бы и
в самом деле знал дорогу. Миновали, таким образом, они Афанасьево, Пустые Поля и
въехали в Зенковский
лес. Название, что дорога
в нем была грязная, оказалось слишком слабым: она была адски непроходимая, вся изрытая колеями, бакалдинами; ехать хоть бы легонькою рысью было по ней совершенно невозможно: надо было двигаться шаг за шагом!
Но вот он
въехал в Зенковский
лес, хмель у него совсем прошел…
Пока старик бормотал это, они
въехали в двадцативерстный волок. Дорога пошла сильно песчаная. Едва вытаскивая ноги, тащили лошаденки, шаг за шагом, тяжелый тарантас. Солнце уже было совсем низко и бросало длинные тени от идущего по сторонам высокого, темного
леса, который впереди открывался какой-то бесконечной декорацией. Калинович, всю дорогу от тоски и от душевной муки не спавший, начал чувствовать, наконец, дремоту; но голос ямщика все еще продолжал ему слышаться.
Вместе с рассветом выбрались они наконец из
лесу на большую дорогу и, проехав еще версты три,
въехали в деревню, от которой оставалось до Мурома не более двадцати верст.
Наши путешественники
въехали по узкой просеке
в средину
леса.
Юрий и Алексей должны были поневоле следовать за своими провожатыми и, проскакав верст пять проселочной дорогой,
въехали в селение, окруженное почти со всех сторон болотами и частым березовым
лесом.
Местами сосновый
лес замыкает дорогу и так тесно сжимает ее, что нет ствола, на котором бы оси колес не провели царапины или не положили дегтярного знака; местами предстоит
въезжать по самую ступицу
в сыпучий песок или, что еще хуже, приходится объезжать на авось топкие места на дне лощин.
Почти у самой околицы, поворотив направо по проселочной дороге, они
въехали в частый березовый
лес.
Шурлов повернул свою лошадь, подкликал собак и пустился рысью назад по дороге; а наши путешественники
въехали в узкую просеку, которая шла
в самую средину
леса.
Дернуло спину, потом вдавило живот — и ровно застучали колеса по белому камню:
въехали на шоссе. Лошадь пошла шагом, и сразу стало тихо, светло и просторно.
В лесу, когда мчались, все казалось, что есть ветер, а теперь удивляла тишина, теплое безветрие, и дышалось свободно. Совсем незнакомое было шоссе, и
лес по обеим сторонам чернел незнакомо и глубоко. Еремей молчал и думал и, отвечая Колесникову, сказал...
В лес въезжает витязь мой...
Роща или, вернее,
лес этих плантаций кончился, начался спуск, и коляска
въехала в дикое ущелье между отвесно поднимающимися горами. По бокам, на этих отвесах, гордо поднимали свои верхушки высокие пальмы различных видов, преимущественно кокосовые, развесистые тамаринды, пихты и великаны секвойи.
В ущелье было прохладно. Коляска двигалась медленно по узкой дороге, загроможденной камнями. И доктор, и Володя были
в восторге, любуясь этой роскошью растительности и мрачным видом ущелья.
И, вскочив на лошадь, Тереза помчалась к опушке
леса.
В ее глазах светилась решимость. Когда она
въехала в калитку, ведущую к длинной аллее, о которой мы говорили
в первой главе нашего рассказа, она услышала за собой шаги. Она оглянулась. За ее лошадью бежал какой-то незнакомый молодой человек с хлыстом
в руке.
Проехали
лес и мостик, повернули налево, потом направо и
въехали в большой двор председателя мирового съезда, отставного генерал-майора Ежова.
В один миг он снаряжен луком, тулом, кистенем, ножом, другим. По приказанию чернокнижника брони не надел. Впереди сильного поезда
въехал он
в лес.
То появлялся оборотень, который по ночам бегал
в виде огромной свиньи, ранил и обдирал клыками прохожих; то судья
в нетрезвом виде
въезжал верхом на лошади и без приключений съезжал по
лесам строившегося двухэтажного дома; то зарезывался казначей, обворовавший казначейство.
Чтобы добыть и то и другое, Александр Васильевич задумал отправиться к генералу Фермору и уговорить его помочь Бергу. Под вечер, с двумя казаками и проводником,
въехал он
в дремучий
лес, которым ему надо было пробраться до лагеря Фермора.
В лесу царил мрак, так как небо было покрыто тучами. Вскоре начался дождь. Всадники все более и более углублялись
в чащу.
Продолжали ехать шагом… колокольчик нет-нет звякнет, да и застонет… Уж чернел мост
в овраге; на конце его что-то шевелилось… За мостом — горка, далее мрачный
лес;
в него надо было
въезжать через какие-то ворота: их образовали встретившиеся с двух сторон ветви нескольких вековых сосен. Мать левою рукою прижала к себе сына, правою сотворила опять крестное знамение.
Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое-где кустарника и
въехали в березовый
лес по обеим сторонам дороги.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой,
въехал опять
в ту березовую рощу,
в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели
в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по
лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.